 В 1926 году Магритт создаёт сюрреалистическую картину `Потерянный жокей`, которую считал своей первой удачной картиной такого рода.
В 1927 году устраивает свою первую выставку. Критики признают её неудачной, и Магритт с Жоржеттой уезжают в Париж, где знакомятся с Андре Бретоном и вступают в его кружок сюрреалистов. В этом кружке Магритт не потерял свою индивидуальность, но вступление в него помогло Магритту обрести тот фирменный своеобразный стиль, по которому узнаются его картины. Художник не боялся спорить с другими сюрреалистами: например, Магритт отрицательно относился к психоанализу и особенно к его проявлениям в искусстве. Действительно, природа его творчества не столько психологическая, сколько философски-поэтическая, порой основанная на парадоксах логики.
"Существуют грёзы необычайной хрупкости, которые не являются мыслями и для которых я пока ещё считаю совершенно невозможным подобрать слова, - писал в одном из своих эссе Эдгар По. - Они кажутся мне порождениями скорее души, чем разума. Они возникают только в пору полнейшего покоя - совершенного телесного и душевного здоровья - и в те мгновения, когда границы яви сливаются с границами царства снов. В этих грёзах - назову их теперь впечатлениями души - нет ничего сколько-нибудь похожего на обычные впечатления. Несомненно, что даже частичная запись этих впечатлений поразила бы человечество совершенной новизной материала и выводов, которые он подсказывает". Мысли великого романтика XIX века созвучны настроению, возникающему при созерцании картин Рене Магритта.
 Главная особенность Магритта - атмосфера таинственности в его произведениях. Ощущение тайны, как известно, присуще настоящему искусству. "Я всегда считал Магритта художником воображаемого, мастером, стоящим где-то на уровне Джорджоне", - писал Герберт Рид. В этих словах - ключ к поэтике Магритта. На картине "Фальшивое зеркало" (1929), выразившей мировоззренческое кредо художника, всё пространство занимает изображение громадного глаза. Только вместо радужной оболочки зритель видит летнее голубое небо с плывущими по нему прозрачными облаками. Название объясняет идею картины: органы чувств лишь отражают внешний облик вещей, не передавая скрытой глубины мира, его тайны. Только несоединимое помогает, по мнению Магритта, уловить смысл бытия. Образ может родиться лишь из сближения двух более или менее удалённых друг от друга реальностей.
 Одна из особенностей живописи раннего Магритта - её "литературность" в хорошем смысле слова. Магритт вращается в кругу поэтов, философов, литераторов, изучает теоретические работы знаменитых романтиков XIX в. Большое влияние на него оказали труды английского поэта-романтика и философа начала XIX в. Сэмюэла Тейлора Колриджа, прежде всего почитавшего в искусстве символичность - настолько "полное подчинение материи духу, что материя превращается в символ, посредством которого дух раскрывает себя".
В 1930-е гг. Магритт наряду с искусством Босха глубоко изучает творчество своего соотечественника, драматурга и философа Мориса Метерлинка, который ещё в 1889 г. в сборнике "Теплицы" писал: "Символ - это сила природы, разум же человека не может противостоять её законам: Если нет символа, нет произведения искусства".
Он охотно принимал характеристику "магический реалист". Это направление характерно для "бельгийского периода" его творчества - начиная с 1930 г., когда Магритт навсегда вернулся из Парижа в Брюссель.
"Магический реализм" как разновидность европейского романтизма имеет национальные особенности. Для бельгийского романтизма, к которому можно отнести творчество Магритта, характерно мифо-поэтическое направление, восходящее к искусству великого Иеронимуса Босха (1450-1516). Магритта увлекла непостижимая способность старого нидерландского мастера переводить сложнейшие алхимические, астрологические, фольклорные символы на язык художественных образов. Привлекли его и пространственные, "бесконечные" "пейзажи-фоны" картин Босха, символизирующие высшую духовность, к которой стремится грешное человечество.
|
Мебель
Организации
