История Портретов Екатерины II

Усилиями врачей и решительными мерами, предпринятыми Орловым, чума пошла на убыль. 31 октября 1771 года на заседании Совета Екатерина II объявила: `Орлов уже сделал все, что должно было`. Самодержица стала думать, чем же вознаградить Орлова? И тут появилась идея. Еще в январе 1771 года у банкира Фридрикса был приобретен за 11 500 рублей `большой плоской бриллиант`, который как нельзя лучше подходил для нового жалованного портрета.

Срочно поступил заказ в придворную `мастерскую Ея Императорского Величества алмазных дел`. Но портретов, чьи эскизы как всегда были составлены Леопольдом Пфистерером, было сделано два. Обе миниатюры были написаны Вигилиусом Эриксеном, поскольку 23 марта 1771 года ему было выплачено 300 рублей `за два миниатюрныя портрета Наши`, а 17 ноября он получил за подобную пару еще столько же. Лик императрицы на одном из жалованных портретов прикрыл большой тонкий бриллиант, осторожно обитый мягким высокопробным золотом.

21 ноября 1771 года Григорий Орлов выехал в Петербург. У Царскосельского сада была воздвигнута триумфальная арка по проекту А. Ринальди. Мастера изготовили золотую медаль с изображением Курция, бросающегося в пропасть, с надписью: `И Россия таковых сынов имеет`. Как ни торопился в столицу Григорий Орлов, он смог въехать в нее только вечером 4 декабря 1771 года, когда императрица `в комнате, где вещи брилиантовыя, с кавалерами соизволила забавляться в карты, куда прибытие имел Его Императорское Высочество. В продолжение сего прибыл из Москвы Его Сиятельство граф Григорий Григорьевич Орлов, и более часа времени Ея Величество и Его Высочество с Его Сиятельством продолжали разговоры`. Возможно, что именно в это время Екатерина II в присутствии великого князя Павла Петровича наградила вельможу очередным жалованным портретом.

Все эти демонстративные знаки внимания оказались завуалированным прощанием. Через два месяца граф Григорий Орлов был торжественно отправлен в Фокшаны вести с турками переговоры о мире. В дальнейшем Григорию Орлову позволили именоваться князем, сохранили все титулы, дали значительную пенсию, подарили Мраморный дворец, но заставили сложить с себя все должности и отправили в путешествие, дозволив жить постоянно, где ему вздумается, за исключением Петербурга и Москвы. Георг фон Гельбиг писал, что при этом новоиспеченный князь был `должен возвратить портрет императрицы. Он тотчас же снял бриллианты с портрета и отдал их обратно; самое же изображение удержал, говоря, что отдаст его только в руки императрицы`. Саксонец добавил от себя следующий комментарий: `Понятно, что она никогда не имела мужества потребовать портрета и была очень рада, что и он не настаивал на этом`. Речь, несомненно, идет о первом портрете, который при получении второго жалованного портрета по узаконенному обычаю возвращался владельцем в Кабинет императорского двора.

Таким образом, первый портрет размонтировал сам Григорий Орлов, отправив бриллиантовое обрамление, судя по словам Георга фон Гельбига, для передачи в Кабинет, а что касалось миниатюры, то остается неясным, отдал ли ее князь Екатерине при успокоившем ее страхи свидании в присутствии ближайших царедворцев 24 декабря 1772 года или все-таки Орлов оставил себе на память изображение навсегда утраченной возлюбленной. Второй портрет князь носил в петлице вплоть до самой смерти.